И на камнях растут деревья.
20 October
то, что немного отступило, снова воскресло и накрыло меня… и снова накрыло с головой
мы сидели в школе и отмечали анин др, натосу позвонил кто-то. я помню, как она плакала и кричала "нет! нет", как я представила её этого друга, отправившегося только что на небеса.и я обнимала её, и плакала вместе с ней, и никак не могла этого сдержать. вспомнила, как я так же кричала, из рук выпадал телефон, и как хотелось разбить его к чертям. как будто что-то бы изменилось, как будто можно было отмотать время назад, и все эти ужасные слова стали бы тогда дурным сном.а в голове идиотская пульсация: "почему? почемуууу?"
я не понимаю этого, просто не понимаю. мб, не надо вообще задавать таких вопросов, или я слишком глупая, но я не могу понять, почему постоянно умирают те, кто хочет жить, кто жаждет жить, кто значит для кого-то целую жизнь и даже больше жизни. и никто им не может помочь. никакие врачи, никакие люди и ничто вообще. ненавижу чувство этой беспомощности перед чем-то, что выше челвека, что выше вообще всего
и мне до слёз обидно, что я ничем и никому не могу помочь. если бы я могла своей идиотской жизнью, никчёмным существованием спасти чью-то, если бы я могла помочь тому, кто хочет жить, я бы 1000 раз за него умерла. я бы умерла за этого незнакомого парня, у которого осталась девушка Алинка, за кого-нибудь ещё, да за кого угодно. если бы я хоть что-то могла сделать, чтобы взять на себя чью-то боль или облегчить её, если бы хоть кого-то я могла спасти.
но нет. я жива, а все умирают. все всегда умирают, а я ищу смерти каждый день и каждый день остаюсь жива
фархаад сказал, что кому-то это надо, чтобы кто-то жил. но если это так, то этот кто-то однозначно садист
2

Comments:

cambodia

10 years ago

nichegonovogo: и это "никогда" пугает больше всего. есть фраза "никогда не говори никогда", но, чёрт, лишь в таких случаях это никогда звучит так печально, верно. и так убийственно.
загробная жизнь… странная вещь. я не знаю, что там, за пределами, но одно я знаю точно: здесь их нет, да, просто нет и, опять же, никогда не будет. и это всё, что нам дано знать